Иногда бывает так просто влюбится в мальчика с остановки. Особенно осенью. Особенно в дождь. Ты видишь его каждый день, тебе кажется, что ты знаешь его всю жизнь. Ты рассматриваешь каждую мельчайшую деталь, пытаешь угадать его имя. Может быть Никита? Или нет... Денис? Неважно. Ты знаешь его любимые песни, потому что ты успела уловить мотив, вырывающийся из его наушников. Не заметно для себя, эти песни часто стали играть и у тебя на повторе. Ты знаешь, что он пахнет kenzo и любит коричневый цвет. Мысленно ты уже ходила по его квартире в этой его полосатой розовой рубашке, по холодному полу, на цыпочках, чтобы не разбудить его, потому что он спит в соседней комнате, улыбаясь, вот так, как сейчас: уголки его губ непроизвольно поднимаются. Ты пытаешься рассмотреть цвет его глаз. Но глупые, бегающие друг от друга взгляды, боящиеся зацепиться друг за друга, не дают тебе это сделать, не дают заглянуть в душу, но почему-то ты решила, что он милый. Ты перебираешь в голове тысячи миллиардов звезд, вариантов и предлогов, под которыми к нему можно подойти и заговорить. Тут же возникает мысль: а что если ему это вовсе не надо, что если у него уже есть другая блондинка, которая носит по утрам его рубашки и пьет кофе на кухне, сидя на столешнице, так, чтобы ноги не косались хололодной мраморной плитки, цвета мокрого асфальта. Ревность. В частности к ситуации: к рубашке, к мокрому асфальту, - это твоя роль, а не какой-то там другой блондинки. Опять его вгляд. Он смущен, что ты так пристально разлядываешь его, каждую ниточку, он поправляет волосы и воротничек рубашки, которую 7 секунд назад одевала ты, начинает что-то так нелепо искать в телефоне, внимательно так, всем видом показывая, что он очень занят, но ты замечаешь, что уголки его губ опять дрогнули, но не так как раньше, а с ухмылкой. Они выдают его, ему нравится эта игра вглядов, которая чем то напоминает тебе покер: немой азарт и хладнокровие без излишков.
Потом ты приходишь домой, холодно, ты одеваешь теплые мохровые носочки и вспоминаешь о нем, берешь чашку кофе, забираешься на столешницу, улыбаешься сама себе, как дура, живешь в придуманном идеальном мире kenzo и шоколадных оттенков. Он идеален.